Владимир Пропп «Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки»

Сегодня поговорим о книге Владимир Проппа «Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки» от издательства «Азбука Аттикус».

В книге «Морфология волшебной сказки» Владимир Пропп проводит глубокий анализ структуры и элементов сказок, предлагая читателям лучше узнать эти неподвластные времени истории и их культурное значение. В работе Проппа представлен новый метод анализа повествований, известный как проппианский анализ, который выявляет повторяющиеся структурные паттерны в историях. Автор выделил 31 повествовательную функцию, общую для большинства сказок, что дает основу для понимания их привлекательности для всех возрастов. 

Книга Проппа исследует исторический и культурный контекст сказок, демонстрируя их непреходящую ценность как средства разговора об общественных проблемах, нравоучения и развлечения. Изучая структурные компоненты сказок и лежащие в их основе закономерности, вы сможете применить идеи Проппа к своему собственному творчеству, создавая более увлекательные истории.

Заведующая отделом комплектования Светловки Елизавета Копытина прочитала книгу и нашла для себя 5 волшебных фактов из книги, которыми делится с вами!

1. Выделение волшебных сказок. Изучение структуры волшебных сказок показывает тесное родство этих сказок между собой. Родство это настолько тесно, что нельзя точно отграничить один сюжет от другого. Это приводит к двум дальнейшим, весьма важным предпосылкам. Во-первых: ни один сюжет волшебной сказки не может изучаться без другого, и, во-вторых: ни один мотив волшебной сказки не может изучаться без его отношения к целому. Этим работа становится принципиально на новый путь.

2. Сказка и социальные институты прошлого. Если сказка рассматривается как продукт, возникший на известном производственном базисе, то ясно, что нужно рассмотреть, какие формы производства в ней отражены. Непосредственно в сказке производят очень мало и редко. Земледелие играет минимальную роль, охота отражена шире. Пашут и сеют обычно только в начале рассказа. Начало легче всего подвергается изменениям. В дальнейшем же повествовании большую роль играют стрельцы, царские или вольные охотники, большую роль играют всякого рода лесные животные.

3 Сказка и обряд. Уже давно замечено, что сказка имеет какую-то связь с областью культов, с религией. Обряд и обычай — не то же самое. Сказка сохранила следы очень многих обрядов и обычаев: многие мотивы только через сопоставление с обрядами получают свое генетическое объяснение. Так, например, в сказке рассказывается, что девушка закапывает кости коровы в саду и поливает их водой. Такой обычай или обряд действительно имелся.

4. Сказка и миф. Но если мы обряд рассматриваем как одно из проявлений религии, то мы не можем пройти мимо другого проявления ее, а именно — мифа. Рассказы о Геракле очень близки к нашей сказке. Но Геракл был божеством, которому воздавался культ. Наш же герой, отправляющийся, подобно Гераклу, за золотыми яблоками, есть герой художественного произведения. Миф и сказка отличаются не по своей форме, а по своей социальной функции.

5. Генетика и история. Генетика ставит себе задачей изучение происхождения явлений, история — изучение их развития. Когда, например, устанавливается связь некоторых мотивов сказки с представлениями о смерти, то «смерть» берется нами не как абстрактное понятие, а как процесс представлений о смерти, изложенный в его развитии. Поэтому у читателя легко может получиться впечатление, что здесь пишется история или доистория отдельных мотивов.

Еще больше занимательных фактов про морфологию волшебной сказки можно прочитать в книге Владимир Проппа.